Сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Осталось только пошире открыть рот. Пеленой ярости застилает глаза. Никогда прежде она не была так жестоко унижена. И кем? Человеком, от которого ну никак не ждала удара. Ловкач. Ты успел первым сбросить с лица эту приторную маску заботливого участия. И она бы обязательно оценила блестящую игру, если бы оказалась хоть чутотчку терпеливее. От обиды хочется кричать, махать руками, топать ногами. Все, что угодно, только не плакать. Сегодня слезы под запретом. Она не может позволить себе эту роскошь. Она ни в коем случае не должна дать слабину. Ты больше не заслуживаешь права видеть ее душу.
А ведь все могло быть иначе. Какой черт ее дернул принюхиваться к твоим вещам? Могла ведь просто промолчать, не обратить внимания. Нет. Нужно обязательно раздуть ноздри, выпучить глаза и с пеной у рта требовать призрачных объяснений в не менее эфемерных поступках. Да какое ей вообще дело до твоих партнерш? Ты каждый раз твердишь, что не смешиваешь работу и личную жизнь. Жаль, что у нее такая короткая память.
Что-то кричишь вслед. Не слышит. Не хочет больше слышать. Ей противен этот тембр, эти звуки, вырывающиеся из твоего горла. Лучше молчи, не давай ей новых поводов для ненависти. Их итак слишком много. И ты обязательно получишь полный список, как только она окажется на безопасном расстоянии. А то чего доброго подкорректировать работу захочешь. Чтобы равномерно, с двух сторон. Прости, но ей совсем не улыбается стать предметом зависти русской матрешки.
Яростный топот позади. Неужели догоняешь? Резкий рывок, и она чуть не падает с лестницы. Успев согнуть руки в локтях, не желает оставить на память любимую вязаную кофту. Еще не хватало, чтобы ты набил ее соломой и кидался дротиками. Сбита с ног, унижена, раздавлена нескончаемым потоком грязных выражений в свой адрес. Только бы не сломаться. Не заплакать.
- Скотина! Какая же ты скотина! -  беспорядочно мечется по холодному полу, вертит головой в разные стороны. Отдельные прядки так и норовят попасть в рот. Кашляет, отплевывается и вновь сопротивляется твоей железной хватке, - пусти!
Пытается вырваться. Ищет любую возможность, прощупывает твои слабые стороны. Ей не приходилось раньше видеть эту твою сторону. Несмело поднимает глаза. На самой поверхности плещется страх. Ты прекрасно все видишь. Нет смысла озвучивать. Обезумевшая от пережитого ужаса, из последних сил уговаривает себя успокоится. Иначе просто не слышно твоих слов, от собственных криков закладывает уши.
Просишь прощение. Едва ли она поверит во все это словоблудие. Только не сегодня.
- Выплеснуть агрессию, - тихо повторяет твои слова. Постепенно приходит в себя, успокаивается, - как удачно подвернулась подходящая "груша". К роли посудомойки-домохозяйки добавилась еще и девочка для битья. В таком случае надо не скупиться и увеличить жалование. И конечно не забыть заранее поставить в известность.
Твоя ладонь кажется ледяной по сравнению с ее горячей щекой. На секунду закрывает глаза, наслаждается новыми ощущениями. Зима. Ты действительно зима. Сомнений больше не осталось. Она ненавидит это время года. Удивительно долго декабрь прикидывался ноябрем и водил ее за нос. Осточертело.
- А знаешь, Клаус... Завтрашний день будет точь-в-точь таким же, как сегодняшний. С одной мизерной, совсем незначительной разницей, - отрывает твои руки от своего лица, - мой вторник обойдется без тебя.
Наконец-то она вновь обрела потерянное самообладание. Карие глаза опасно сверкнули. Совсем рядом с твоими. Наверняка ты уже получил ее мысленное предупреждение держаться подальше. У нее нет желания повторять дважды для особо одаренных.
- Бессмертны лишь боги. Ты не из их числа, не льсти себе, - почти сладко, почти шепчет, - и пребереги всю эту возвышенную муть для какой-нибудь другой дуры вроде меня. Вдруг купится. Потом расскажешь.
Одним резким движением больно дергает за руки вниз. Быстро поднимается и отряхивает брюки.